Белый снег – Восточный ветер [litres] - Иосиф Борисович Линдер

недоволен. Он бы справился и один, своей бригадой, но ему навязали японцев из жандармского управления. Гонору у этих ребят хватало на десятерых, а проку почти никакого. Он так и сказал об этом Дулепову, но тот сослался на полковника из контрразведки. Пришлось смириться – плетью обуха не перешибешь, а японцы платили хорошие деньги.

Гном был не из простых, занимал в штабе видную должность, поэтому Дулепов распорядился поставить на слежку самых опытных. Более того, перед началом операции он проинструктировал их лично. Такой же инструктаж прошла и японская сторона. Ей полагалось отрабатывать китайские связи Гнома. «Может, оно и к лучшему?» – подумал Клещев. За двадцать лет жизни в Маньчжурии он до сих пор путался. Китайцы, корейцы, японцы казались ему на одно лицо, он долго вглядывался, прежде чем определить, кто перед ним.

С Гномом им повезло: большущая голова на тщедушном теле служила хорошим ориентиром, и филерам не приходилось особенно напрягаться. Пока объект вел себя вполне прилично: не выбрасывал фортелей со сменой такси, не устраивал беготни по подворотням, шел себе и шел. По пути он заглянул в магазины, для вида покрутился у прилавка, даже купил какую-то расческу и причесался перед зеркалом, но на таких детских приемах асов Клещева было не провести. Поведение Гнома просчитывалось на три шага вперед, и по всем признакам на профессионального шпиона он никак не тянул. Что-то там накрутил Дулепов… Но когда Гном вышел из аптеки, острый глаз Клещева подметил в его поведении изменения. Во-первых, он зашагал быстрее; во-вторых, стал чаще озираться по сторонам. Явно запахло жареным, и филеры приняли стойку. Наученные Дулеповым и Клещевым, они готовы были следить и за контактами Гнома. Первым засветился приказчик из табачного магазина, но за ним решили хвост не пускать. Клещев был уверен, что это «пустышка». Подобострастная рожа, вороватые глаза – такой явно не тянул на агента красных.

По пути Гном заглянул в дешевую китайскую забегаловку. Клещев удивился: для японского офицера слишком просто, но забегаловкой занялись коллеги из жандармов. Перекусив на скорую руку, Гном сделал еще один финт – зашел в русскую антикварную лавку. Здесь уже пришлось поработать филерам Клещева. Вместе с объектом они покопались в старье, перебирая серебряные безделушки. Гном долго вертел в руках пасхальное яйцо с дорогой инкрустацией; чувствуя его интерес, лавочник выставил на прилавок еще с дюжину, но Гном отмахнулся и пошел к выходу. Филеры напряглись: в дверях он столкнулся с русским, если судить по одежде – конторским служащим. Русский бесцеремонно отодвинул «самурая» в сторону и протиснулся в лавку. За короткое мгновение они вполне могли обменяться информацией, и за русским на всякий случай стал приглядывать отдельный филер.

Покинув лавку, Гном уже нигде не останавливался. Клещев не ошибся – он шел к бульвару на набережной. Погодка была еще та – пронизывающий до самых костей ветер и снег с дождем разогнали праздных гуляк, и филерам пришлось наизнанку вывернуться, чтобы не бросаться в глаза. С каким бы скепсисом ни относился Клещев к японским коллегам, но они здорово помогли: рабочих, разбирающих летний павильон, трудно было принять за жандармских шпиков.

Накануне Клещев схватил простуду и, прячась за деревьями, боялся выдать себя кашлем. А Гном, как назло, пропал из виду, потом его приметная голова замелькала за кустарником. Филеры в душе материли коротышку, уж больно прыткий оказался.

Клещев почувствовал, что явка должна произойти именно сейчас. А Гном, однако, не промах, место для явки выбрал удачное, практически вырубил наружное наблюдение, которое не могло действовать незамеченным.

Чертыхаясь, Клещев стал продираться сквозь колючий кустарник. То, что он увидел, заставило его воспрянуть духом. По узкой дорожке навстречу Гному торопливо шел высокий мужчина. Лицо его скрывалось за высоко поднятым воротником, однако было видно, что это европеец. Поравнявшись с Гномом (он находился к Клещеву спиной), мужчина на мгновение задержался. Это прямо говорило о том, что информация «сброшена». Теперь оставалось проследить за ним.

После явки мужчина свернул на боковую аллею и направился к Речной. Клещеву с его бригадой пришлось попотеть, чтобы сесть ему на «хвост».

Проклиная все на свете, Клещев ринулся напрямую, уже не думая о том, что надо соблюдать конспирацию. По пути он налетел на тележку мусорщика и больно ушиб ногу. До машины, стоявшей в условленном месте, пришлось добираться хромая.

– Гони к Речной! – просипел он, усаживаясь рядом с шофером. – Долговязый мужчина в черном пальто и черной шляпе!

Машина помчалась вперед. На Речной сплошной стеной стояли каменные дома, наконец справа мелькнул темный провал арки. Проходной двор? Если так, мужчина непременно должен воспользоваться им.

– Быстрее на Шпалерную! – крикнул Клещев. – Там перехватим!

Машине пришлось покрутиться среди теснившихся на дороге пролеток и простых телег. Пробившись к Шпалерной, водитель остановил машину на перекрестке. Клещев проворно соскочил на тротуар и завертел головой по сторонам, но мужчины не было видно, он безнадежно затерялся в людской толчее.

– Мать твою, замел следы!

Настроение сразу испортилось. Оставалась надежда, что его засекли другие филеры или бригада японцев, но и она не оправдалась – Долговязый всех оставил с носом.

Такого с Клещевым давно не случалось, он по уши сел в лужу. По старинке ему захотелось выместить злость на своих подчиненных, но в последнюю минуту он все же воздержался. Раздувать скандал выйдет себе дороже, поэтому, послав подчиненных куда подальше, он сел в машину и приказал ехать в контрразведку. Подороге ломал голову над тем, как выкрутиться перед Дулеповым, но ничего путного на ум не приходило. Вдобавок ко всем его несчастьям у подъезда стоял знакомый автомобиль: в контрразведку приехал Сасо.

С тоской взглянув на дежурного, Клещев на негнущихся ногах поднялся в приемную. Там уже маячил ротмистр Ясновский.

– Ну как? – с порога спросил он.

– Так-сяк, – угрюмо буркнул Клещев.

– Хоть что-нибудь зацепили? – не унимался тот.

– Ага, яйцами за провода, теперь ни туда ни сюда.

– Не зарывайся, Модест! Я тебе не…

– В том-то и дело, что ты мне «не», – буркнул Клещев. – Доложи Дулепову!

Зло сверкнув глазами, ротмистр бочком протиснулся в кабинет.

Присутствие Сасо усугубляло ситуацию. «Черт бы побрал этого надутого японца, как не вовремя! – терзался Клещев. – Один на один с Азалием еще можно как-то объясниться. Ну, психанул бы старик, ну, в рожу съездил… Так не обидно, между своими и не такое случается. А тут на глазах этого японца обосраться… Совсем дело дрянь. Не дай бог, еще кто-нибудь из филеров настучит, мол, не так проводил операцию. Мерзавцы! Спят и видят себя на моем месте».

В дверях показался Ясновский.

– Проходи,